Будущий «всероссийский батюшка», так называли впоследствии отца Иоанна, родился 19 октября 1829 года в Архангельской губернии. Его отец был бедным сельским дьячком. «В детстве я отличался болезненностью и скудоумием, — вспоминал отец Иоанн. — Когда отец, собрав последние средства, отвез меня, десятилетнего отрока, в Архангельское приходское училище, я особенно остро почувствовал там свое одиночество и беспомощность». Однако именно там, благодаря настойчивости Ивана, проявилась его способность к учению. Он окончил училище, а затем и семинарию первым учеником. Уже учась в Петербургской духовной академии, Иван мечтал посвятить себя миссионерской работе среди диких народов Сибири и Северной Америки. Однако, сталкиваясь с неверием, сектантством, пьянством и другими пороками непосредственно в Петербурге, он понимал, что и здесь не меньшее поле для просветительской деятельности, чем в далекой Сибири.

Окончив академию со степенью кандидата богословия, Иван вступил в брак и 12 декабря 1855 года стал священником Андреевского собора города Кронштадта. «Когда я впервые вошел в Кронштадтский собор, — вспоминал отец Иоанн, — я остановился в ужасе на его пороге. Это был именно тот храм, который задолго до того представлялся мне в детских видениях и мечтах». Вся остальная жизнь отца Иоанна и его пастырская деятельность протекала в Кронштадте. Многие даже забывали его фамилию — «Сергиев», называя — «Кронштадтский». Да и сам он нередко так подписывался.

Став священником, отец Иоанн в первую очередь пошел к тем людям, кто считался уже потерянным для общества. И таких в Кронштадте было много, так как этот город был местом административной ссылки из столицы порочных людей. Он ежедневно стал посещать их дома. Беседовал с ними, утешал, ухаживал за больными и помогал материально. Отец Иоанн нередко приходил домой без верхней одежды и даже без сапог, раздавая все, что имел. Одно время епархиальное начальство даже воспретило выдавать ему на руки жалование, так как он, получив его, до последней копейки раздавал нищим.

Силой своей сострадательной любви он возвращал падшим людям утраченный ими человеческий образ. Вот как описывает один из таких случаев духовного возрождения непосредственный его участник: «Теперь я старик, а помню хорошо, как впервые увидел батюшку. Мне тогда было годов 30-ть. У меня была семья, двое детишек. Жили в дрянной лачуге. Я работал и все, что зарабатывал — пропивал. Семья голодала. Жена стала по миру собирать. Прихожу раз домой не очень пьяный. Вижу, какой-то молодой батюшка сидит, на руках сынишку держит, и что-то говорит ему ласково. Я было ругаться хотел: вот, мол, шляются... Да глаза батюшки ласковые и серьезные меня остановили — стыдно стало... Опустил я голову, а он смотрит — прямо в душу смотрит! Начал говорить. Говорил про то, что у меня в каморке рай потому, что где дети, там всегда и тепло, и хорошо, и о том, что не нужно этот рай менять на чад кабацкий. Не винил он меня. Нет! Все оправдывал, только мне было не до оправдания. Ушел он, я сижу и молчу... Слезы душу рвут… Жена с детьми подошли, жалеют... С тех пор, я человеком стал...».

Отец Иоанн редко когда возвращался домой ранее полуночи. «Счастливых семей, Лиза, и без нас много, — часто говорил он своей супруге, — а мы с тобою давай посвятим себя на служение Богу». И в каждом человеке он прежде всего видел образ Божий. «Нужно любить всякого человека и в грехе его, и в позоре его, — любил повторять отец Иоанн. — Не нужно смешивать человека со злом, которое в нем…» С таким сознанием он и шел к людям, помогая им побеждать свои пороки, возрождая в них веру силой своей любви.

И эту любовь отца Иоанна очень быстро почувствовала вся Россия. Слава о нем как о знаменитом пастыре быстро распространилась повсюду. И через некоторое время к нему потянулось множество богомольцев. Тысячи людей ежедневно приезжали в Кронштадт, желая видеть отца Иоанна и получить от него какую-либо помощь. Кроме этого он получал такое огромное количество писем и телеграмм, что кронштадтская почта для его переписки вынуждена была открыть особое «иоанновское» отделение. Вместе с письмами и телеграммами текли к нему и богатые пожертвования. Но получая деньги, он тотчас же все раздавал. Так, например, получив однажды при громадном стечении народа пакет из рук купца, отец Иоанн тотчас же, не вскрывая, передал его в протянутую руку бедняка. Купец, видя это, закричал: «Батюшка, да ведь там тысяча рублей!» «Его счастье», — спокойно ответил отец Иоанн. Всероссийский батюшка предпринимал поездки в разные уголки России, неся подвиг всероссийского душепопечения, и тем оправдывая свое наименование. В таких поездках на его богослужения и молебны собиралось до 60-ти тысяч человек.

Несмотря на занятость, отец Иоанн находил время вести духовный дневник, ежедневно записывая туда свои размышления о вере. Издание этого дневника под названием «Моя жизнь во Христе» принесло отцу Иоанну известность и уважение не только в православном мире, но и среди инославных христиан. Так известно, что переведенный на английский язык, этот дневник православного священника рекомендовался в качестве настольной книги англиканским пасторам. Авторитет Кронштадтского пастыря был настолько высок, что в среде малограмотных людей даже возникла еретическая секта иоаннитов, сторонники которой утверждали, будто отец Иоанн есть Христос, пришедший на землю вторично.

Кронштадтский пастырь присутствовал при кончине императора Александра III. Государь встретил его словами: «Я не смел пригласить Вас сам. Благодарю, что вы прибыли. Прошу молиться за меня». Отец Иоанн исповедал и причастил умирающего императора. Сам же всероссийский пастырь скончался в 1908 году. В его погребении участвовало до ста тысяч человек. Такого количества людей не было ни на одних похоронах.