«Всё — в человеке, всё для человека! Существует только человек, все же остальное — дело его рук и его мозга! Человек! Это — великолепно! Это звучит... гордо! Хорошо это... чувствовать себя человеком!.. Я — арестант, убийца, шулер... ну, да! Когда я иду по улице, люди смотрят на меня как на жулика... и сторонятся и оглядываются... и часто говорят мне — "Мерзавец! Шарлатан! Работай!" Работать? Для чего? Чтобы быть сытым? (Хохочет.) Я всегда презирал людей, которые слишком заботятся о том, чтобы быть сытыми... Не в этом дело! Человек — выше! Человек — выше сытости!..»[1]
Этот яркий образ, созданный М.Горьким, образ человека, опьяненного своей безграничной свободой, во многом определил судьбу трагического ХХ века. Слова «буревестника революции» неспроста были исполнены пророческого пафоса — если Бога нет, тогда все позволено человеку ...
Человеку позволено всё...
Человеку позволено всё...
Он даже может безнаказанно стать на место Бога, поднять к небу сжатый кулак — и поставить памятник Иуде... И тот же человек может броситься в ледяную воду, рискуя своей жизнью ради незнакомого ребенка... Один и тот же человек может кричать в своих книгах: «Подтолкни падающего!» — а в жизни быть робким и стеснительным мечтателем, вызывающем симпатию самых простых людей — каким и был Фридрих Ницше... Странное все-таки это существо — человек!...
На портике Дельфийского храма неведомый мудрец начертал: «Познай себя». Этот призыв поставил перед человечеством задачу не из легких — понять, что же такое человек? Когда этот вопрос задали Платону, он ответил: «Человек — это животное, только без шкуры». Вскоре к нему пришел Диоген, известный своей скандальной репутацией. Он принес Платону ощипанного петуха и спросил, является ли этот петух без перьев человеком... Ученик Платона, Аристотель, запомнив этот урок, говорил о человеке уже как о животном, наделенном разумом... На этом древняя мысль философов была вынуждена остановиться — ведь сначала надо было понять, что же такое разум...
Но был и другой ответ на вопрос о человеке. На Ближнем Востоке жил еврейский народ. Этот народ бережно хранил то, что было открыто Самим Богом: человек — не просто «разумное животное», но «животное, получившее повеление уподобиться Богу».Что стояло за загадочными словами — «образ и подобие Божие» — в то время могли только догадываться. Глубина этих слов раскрылась с рождением Иисуса Христа, Сына Божия — и Сына Человеческого. Адам, первый человек, был создан для вечной жизни в раю. Устремляясь всей душой к своему Творцу, пребывая в Его безграничной любви, Адам и Ева были призваны объединить весь сотворенный мир — и привести его к Богу. Человек был поставлен между Невидимым Богом и видимым миром как связующее звено: его душа постоянно общалась с Богом, телом же человек пребывал на земле. Об этом вдохновенно говорит Г.Р. Державин:
Частица целой я вселенной,
Поставлен, мнится мне, в почтенной
Средине естества я той,
Где кончил тварей Ты телесных,
Где начал Ты духов небесных
И цепь существ связал всех мной.
Я связь миров повсюду сущих,
Я крайня степень вещества;
Я средоточие живущих,
Черта начальна божества»...
Человек был призван стать для остального мира тем, кем Бог был для него самого — источником освящения, любви, гармонии и счастья. Но прародители не удержались перед соблазном своими силами стать богами помимо Бога: уж больно проста и заманчива была речь змея. И человек все-таки ослушался Бога, нарушил запрет — а богом так и не стал: совершенный грех поселил в его сердце сладкий дурманящий яд самолюбия, который занял в душе место Бога. Отвернувшись от источника жизни — Бога — Адам попадает в цепкие объятья смерти. С этого момента природа воспринимает человека не как покровителя, а как врага, и отказывается его слушаться.
Но Божественный замысел не был уничтожен грехом человека: призвание первого Адама будет выполнено вторым Адамом, Иисусом Христом.
И действительно, Христом открывается новая страница в истории человечества: стена отчуждения между человеком и Богом разрушена Воплощением, зараза греха истреблена Крестной смертью, и сама смерть побеждена Воскресением! Христос становится родоначальником нового человечества — рождающегося не от плоти и крови, но от Духа. Отныне главной задачей человека становится уподобление истинному Человеку — Христу, причем уподобление не внешним образом, но через непосредственное приобщение Ему в Таинствах Церкви.
И действительно, Христом открывается новая страница в истории человечества: стена отчуждения между человеком и Богом разрушена Воплощением, зараза греха истреблена Крестной смертью, и сама смерть побеждена Воскресением! Христос становится родоначальником нового человечества — рождающегося не от плоти и крови, но от Духа. Отныне главной задачей человека становится уподобление истинному Человеку — Христу, причем уподобление не внешним образом, но через непосредственное приобщение Ему в Таинствах Церкви.
В словах М.Горького — «Человек — выше сытости!» — скрыта глубокая истина. Человек не только выше сытости. Он не только выше жалости. Он выше всего видимого мира, ибо в нем — начало Вечности. И никуда не скрыться от этой жажды Вечности. Именно в этой жажде — ключ к признанию безбожника Кириллова в «Бесах» Достоевского: «Я мучаюсь из-за Бога всю жизнь». И в этой жажде — источник вечной жизни тех, кто открывает себя Богу. «Если Бога нет — все дозволено». Но если Бога нет — то нет и человека. Ибо тогда всё — абсолютно всё — равно. И в этой жуткой очевидности нельзя не ощутить запаха тления... Но нет же, нет:
«Твое созданье я, Создатель!
Твоей премудрости я тварь,
Источник жизни, благ Податель,
Душа души моей и Царь!
Твоей то правде нужно было,
Чтоб смертну бездну преходило
Мое бессмертно бытие;
Чтоб дух мой в смертность облачился
И чтоб чрез смерть я возвратился,
Отец! — в бессмертие Твое»[2].
[1] М. Горький. На дне.
[2] Г.Державин. Бог.
